Я живу в доме политкаторжан. Жилой дом Общества бывших политкаторжан

Когда в начале 30-х годов прошлого века сначала в Москве, а затем и в Санкт-Петербурге для бывших революционеров — узников царизма были построены специальные жилые дома, названные в народе «домами политкаторжан», едва ли кто разглядел в этом названии не просто злую иронию, а грозное предзнаменование той судьбы, которая была уготована их обитателям…

Этот внушительный сталинский дом на Покровке, 37 невольно привлекает к себе внимание всякого, кто имеет хотя бы приблизительное представление об архитектурном стиле конструктивизма и том времени, когда он широко применялся в городской застройке Москвы. Тяжёлое основание с обширной пристройкой первого этажа, в котором и по сей день располагается Союз художников России, устремляющийся от него ввысь и потому кажущийся таким лёгким эркер в левой части фасада, равно как украшенный лепниной декоративный карниз в сочетании с бесконечным рядом пилястр, подчеркивающих монументальность здания — словом, всё говорит о том, что этот дом начала 30-х годов предназначался не для простых граждан Страны советов.

«Дом общества политкаторжан» по ул.Покровка, 37.

И это действительно так. Дом на Покровке, 37, равно как и находящийся через двор от него шестиэтажный дом на ул.Чаплыгина, 15, предназначались не для кого-нибудь, а для борцов революции — бывших узников царизма, недавних политкаторжан, ставших героями нового советского времени. Как это было принято в начале 1930-х годов, новый дом — коммуна должен был обладать всей необходимой инфраструктурой, включая собственную котельную. При этом «парадная» сторона дома на Покровке, 37 — то есть обращённая непосредственно на улицу — была строгим воплощением единства рядов борцов за мировую революцию: минимум частного, минимум отличий, лишь стройные ряды колонн и не совсем обычных для жилых зданий почти квадратных окон. Зато выходящая в обширный тенистый двор обратная сторона дома была истинным воплощением мещанского счастья: тихая и спокойная, она перекликалась с расположенным по ту сторону двора с фонтаном домом на ул.Чаплыгина, 15 своими просторными балконами, на которых ветераны «минувших дней» могли спокойно встречать старость, обмениваясь друг с другом воспоминаниями боевой юности.

Через обширный тенисты двор с фонтаном дом № 37 по ул.Покровка соединялся с двором другого «Дома политкаторжан» — по ул.Чаплыгина № 15 (на фото)

Что касается шестиэтажного дома по ул.Чаплыгина, то он примечателен разве что своими необычными — во всю длину фасада — общими балконами второго этажа. У дверей центрального входа, довольно помпезного и не вполне со вкусом оформленного, в наши дни сверкает золотом табличка «Государственная инспекция по маломерным судам МЧС России». А вот чтобы разглядеть вторую табличку, придётся задрать голову: небольшая по размеру, расположена она почему-то на уровне второго этажа. За многие десятилетия буквы на табличке настолько залиты краской, что с улицы их почти не разглядеть — ясно виднеется лишь надпись СССР и какая-то решётка с расходящимися от неё лучами. Чтобы прочесть многократно закрашенную надпись, понадобится фотоаппарат с зумом или смартфон с интернетом, и лишь тогда можно узнать, что надпись на табличке гласит «Общество бывших политкаторжан и с.с. поселенцев» . Аббревиатура «СС» не должна вводить в смущение — это всего лишь сокращение от слова «ссыльнопоселенцев». Именно так звучало полное название созданного ещё в 1921 году первого (и последнего) в СССР общества старых революционеров — бывших политзаключенных и ссыльных царского режима. Режим этот в те годы принято было называть «кровавым», хотя самим фактом своего благополучного существования общество бывших политкаторжан, казалось бы, должно было противоречить этому эпитету.

Разорванная решётка и свет правды, бьющий сквозь неё — типичные символы 1920-х годов.

Главным идеологом и создателем общества политкаторжан выступил человек, положивший начало куда большему, нежели при «кровавом царизме», террору и репрессиям: глава ВЧК Феликс Эдмундович Дзержинский. Вместе с ним в роли основателей общества выступили главный безбожник СССР Емельян Ярославцев (это благодаря ему уже в первые годы советской власти политзаключенными стали тысячи священников — см.заметку ), а также зять В.И.Ленина народный комиссар рабоче-крестьянской инспекции СССР Ян Рудзутак.
Создание «Общества бывших политкаторжан» носило, безусловно, пропагандистский характер. Едва успев оформиться в 1921 году, насчитывая всего пару сотен членов, Общество бывших политкаторжан уже год спустя выступает соучредителем МОПРа — Международного общества помощи борцам революции (о нём см. заметку ). Эта организация была призвана оказывать помощь томящимся в застенках революционерам всех стран. Эмблемой МОПРа была всё та же тюремная решётка — из которой виднелась человеческая рука, размахивающая красным платком. В эпоху, когда многие в СССР ещё считали, что мировая революция вот-вот наступит, МОПР вёл огромную пропагандистскую работу и активно расширял свои ряды.

Значок МОПР из коллекции «Маленьких историй»

Решетка и рука с красным платком — эмблема МОПР.

Плакаты МОПР — Международного общества помощи борцам революции.

Однако трудно было говорить о помощи иностранным борцам революции, не продемонстрировав заботу о своих собственных, советских. К тому же в начале 1920-х годов большевики ещё были вынуждены признавать вклад в революционное дело своих идейных противников и «попутчиков» — эсеров, меньшевиков и т.д., в противном случае революция не выглядела бы поистине «всенародной». А тем временем сотни и тысячи этих вчерашних «борцов», не обогретых лучами новой власти, обивали пороги судов и партийных организаций своих вчерашних «товарищей», требуя заслуженной ими доли общественных благ ну или хотя бы угол в квартире «с уплотнением», как в послереволюционные годы называли принудительное заселение жильцов в квартиры представителей «классово чуждого элемента». Общество бывших политкаторжан, таким образом, было призвано продемонстрировать благодарность новой советской власти своим вчерашним «попутчикам», а заодно создать инфраструктуру, позволяющую «борцам революции» вести более сносную жизнь. Поэтому Общество бывших политкаторжан быстро обрастало инфраструктурой: строились собственные санатории и клубы, появлялись собственные издательства и типографии и, наконец, собственные жилые дома.

Книжное издательство Общества публиковало труды «старых революционеров». Многие из них, кто доживёт до 30-х годов, станут жертвами сталинских «чисток»

Иногда эти сооружения носили странные по нынешним меркам названия. Так, будущий Клуб Общества бывших политкаторжан и ссыльно-поселенцев была решено назвать броско и понятно: «Дворец каторги и ссылки», однако в историю он всё же вошёл как Московский театр киноактёра. В 1924 году здание задумывалось как музей истории революции и жертв царского политического террора. Проект заказали братьям Леониду, Виктору и Александру Весниным и окончательно утвердили в 1927 году. Строительство заняло почти 7 лет. Клуб достроили в 1934 году — правда, здание музея так и осталось лишь в проекте. Театром киноактера впервые бывший клуб стал лишь в 1946 году, потом здесь располагался Дом кино, но уже в 1969 году Театр киноактера вернулся сюда и уже не покидает это здание вплоть до сегодняшнего дня. Здание театра арендует

Был у Общества политкаторжан и свой санаторий. Им стало бывшее поместье «Михайловское» графа Сергея Дмитриевича Шереметьева в нынешнем Троицком административном округе Москвы, неподалёку от посёлка с известным названием Шишкин Лес. Здесь на протяжении долгого времени проходили лечение не только старые большевики, но и новые партийные бонзы. В последующие годы и до наших дней здесь был санаторий, правда, прекративший свою деятельность весной 2016 года.

Пансионат «Михайловское» — санаторий «бывших политкаторжан» — в наши дни.

Однако пиком расцвета Общества политкаторжан, ставшего к 1930-м годам всесоюзным и насчитывавшим уже десятки тысяч членов, стало строительство собственных жилых домов по модному в те годы принципу дома-коммуны. Первые дома появились в Москве в 1930-1933 гг. В столице для Общества политкаторжан был выделен большой земельный участок на углу Машкова переулка (ныне ул.Чаплыгина) и улицы Покровка. Здесь-то и появились два больших жилых дома, соединённые общим двором. В одном из них, на Покровке, 37, сейчас располагается Союз Художников России, а во втором (на нынешней улице Чаплыгина, 15) — Инспекция по маломерным судам МЧС. Третий дом появился в Ленинграде на Троицкой площади: он насчитывал 144 просторные квартиры с ванной и горячей водой. Правда, в них не было кухонь: дом-коммуна предполагал централизованное питание жильцов.

Дом политкаторжан в Санкт-Петербурге.

Но долго радоваться героям революции не пришлось. Злая ирония судьбы: большинство бывших политкаторжан, переживших царские ссылки и тюрьмы, не смогли пережить первой волны сталинских репрессий. К середине 1930-х годов стало ясно, что мировая революция если и произойдёт, то не скоро. В воздухе всё отчетливее пахло войной, и кто его знает, как поведут себя в этом случае бывшие эсеры. К тому же ещё в 1928 году И.В.Сталин впервые выдвинул тезис об усилении сопротивления классовых врагов по мере продвижения к социализму. А в 1934 году, после того, как в Германии Адольф Гитлер одним ударом уничтожил «внутреннюю оппозицию» и прочие чуждые элементы внутри своей партии и её главного ударного отряда — штурмовиков, советские чекисты стали пристальнее присматриваться к деятельности вчерашних эсеров и меньшевиков, многие из которых состояли в обществе бывших политкаторжан и вообще до этого считались в СССР уважаемыми людьми.
Крутой поворот во внутренней политике произошёл достаточно внезапно: былые «заслуги» уже не принимались в расчёт, и в 1935 году Общество политкаторжан внезапно распустили, а вскоре среди жителей принадлежащих обществу домов-коммун начались первые аресты. Арестовывают не только классово чуждых выходцев из небольшевистских партий, но и заслуженных старых большевиков — недаром же они столько лет общались и даже жили бок о бок с «врагами народа»… А в 1937 году арестовывают и годом спустя расстреливают уже и самого сооснователя общества — Яна Рудзутака. К тому времени уже более 10 лет нет в живых главного вдохновителя «красного террора» Феликса Дзержинского, а Емельяну Ярославскому остаётся всего пять лет жизни.
К концу 1937 года в московских домах бывших политкаторжан почти не остаётся жильцов-мужчин: почти все они арестованы, причём большинство приговорены к расстрелу как враги народа и социально-чуждые элементы. Не лучше ситуация и в Ленинграде: в Доме политкаторжан в конце 1930-х годов были репрессированы 122 семьи! В память о жертвах этих репрессий на стене дома Общества бывших политкаторжан по ул.Покровка, 37 при желании можно найти небольшие стальные таблички проекта «Последний адрес» с выгравированными именами.

Последний адрес. Дом на Покровке, 37.Последний адрес

Впрочем, некоторые потомки бывших политкаторжан, въехавших сюда в 1930 году, проживают тут и поныне. Благо, дома эти считаются престижными, и цена за квадратный метр в них на сегодня составляет почти 500 тысяч рублей. Правда, способны на такие покупки в наши дни лишь борцы совершенно иной революции.

Модерновые доходные дома, сталинские высотки, дома-коммуны и многоэтажки 1970-х годов - не просто жилые здания, а настоящие городские символы. В рубрике « » The Village рассказывает о самых известных и необычных домах двух столиц и их обитателях.

На этот раз мы отправились в Дом политкаторжан - памятник конструктивизма с непростой судьбой: его жители - семьи бывших узников царизма - вскоре после постройки здания вновь стали жертвами, на этот раз сталинского режима. Мы встретились с младшей дочерью основателя Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев известного революционера Давида Трилиссера : 85-летняя Людмила Давидовна Боровикова много десятилетий жила в доме и помнит, как он выглядел в 1930-е годы. Ее муж - академик Виктор Александрович Боровиков - рассказал, кто живет в доме сейчас. А эксперт по архитектуре Александр Стругач разъяснил, почему конструктивистские здания, которые многим не кажутся эстетически привлекательными, необходимо сохранять.

Архитекторы: Григорий Симонов, Павел Абросимов, Александр Хряков

Жилой дом Общества бывших политкаторжан

(Дом политкаторжан)

Постройка: 1929–1933 годы

Высота: 6–7 этажей

Дом Общества политкаторжан, построенный по проекту Г. А. Симонова и его учеников П. В. Абросимова и А. Ф. Хрякова, - одно из самых известных зданий эпохи авангарда в Санкт-Петербурге. Разумеется, это связано с его уникальным местом расположения. Жилой комплекс занимает участок, выходящий на Большую Неву по фронту Петровской набережной и на Троицкую площадь. Благодаря угловому размещению из квартир дома открываются виды на Петропавловскую крепость, стрелку Васильевского острова, Летний сад и Троицкий мост. Словом, более элитное место для жилья трудно себе вообразить.

Александр Стругач

архитектор, генеральный директор Simmetria Architectural Bureau

Для создания функциональной программы были приняты недавно разработанные положения об обобществлении быта. Предполагалось, что новый жилой комплекс станет полноценной «машиной для жилья», способной обеспечить весь жизненный цикл в едином общественном пространстве. В доме были устроены общая столовая, библиотека, детский сад-очаг, автоматическая прачечная и даже Музей каторги и ссылки. В жилых ячейках двух секционных и одного галерейного корпусов выделялись только кухни-ниши с небольшими плитами. Это решение, кстати, чем-то напоминает современные квартиры-студии. Жильцам дома предлагались не только балконы, но и общие террасы и солярий на плоской крыше. Словом, в проекте был заявлен просто потрясающий по тем временам уровень комфорта.

В конце 1920-х вся территория к востоку от нынешней Троицкой площади, тогда называвшейся площадью Революции, рассматривалась как перспективная зона жилого строительства. Участок, занятый сегодня пышно декорированными неоклассическими зданиями института «ЛенНИИпроект», собирались застроить жилым массивом РЖСКТ «Ленинградский печатник». Для этого Общество архитекторов-художников провело специальный конкурс. Первую премию получил проект Е. А. Левинсона и И. И. Фомина. Эффектные предложения представили Д. П. Бурышкин, Л. М. Поляков, М. М. Синявер и другие ленинградские архитекторы, также получившие премии.

Ни один из проектов не был реализован. Если бы это произошло, то сегодня мы могли бы видеть единый фронт жилой конструктивистской застройки вдоль всей Троицкой площади. Это был бы цельный ансамбль авангардной архитектуры в самом центре Петербурга. Градостроительный замысел так и не был воплощен, а строительство Дома Общества политкаторжан затянулось.

Изящно нарисованные в духе самых передовых тенденций модернистской архитектуры корпуса с ленточным остеклением, чистыми объемами балконов, тонкими, круглыми в сечении колоннами-стойками и летними террасами вдруг оказались неуместным анахронизмом. Дом стоял одинокой мрачноватой громадиной, частично прикрытой лесами. Таким мы видим его на фото 1930-х годов. Стройка пришлась на смену эпох и время радикальных перемен во вкусах высокого начальства.

Едва закончилось строительство, и жилой дом подвергли острой критике в печати. В лучших традициях того времени постройку ругали за техническое несовершенство: промерзание стен, отсутствие нормальных планировок и, разумеется, за незаконченный грубый характер внешнего облика. В газетах были опубликованы жалобы как видных деятелей культуры, так и простых рабочих. В профессиональной прессе критики и рецензенты писали о явно незавершенном внешнем облике дома, требующем обогащения в будущем. Предлагали добавить элементы классических архитектурных форм, а также украсить фасады скульптурой.

Очень скоро и за недавно переехавшими в новые квартиры жильцами зачастили по ночам черные автомобили с по-военному экранированными фарами.

Архитектура дома тогда осталась чистой от чуждых привнесений. Фасады оштукатурили, сделав легкий руст, напоминающий о корбюзианских мотивах. Новая попытка обогатить фасады была предпринята уже в 1950-е, когда достраивали комплекс «ЛенНИИпроекта». Был подготовлен эскизный проект единого неоклассического фасада вдоль всей площади. Но и тут Дом политкаторжан устоял. Эпохи опять сменились, а руководитель пышного проекта обогащения архитектор О. И. Гурьев оказался в опале, остался почти без работы и вынужденно ушел в преподавание.

Сегодня центр Петербурга уже невозможно представить без Дома политкаторжан. Его чистые и ясные архитектурные объемы, 75-метровое ленточное окно первого этажа и эффектные балконы-консоли вошли в иконографию открыточных видов города. Этот дом будет наглядно демонстрировать потомкам, с чего начиналась на рубеже 1920–30-х годов архитектура модернизма, ставшая «большим стилем» XX столетия.

Людмила Давидовна Боровикова

мастер по велоспорту

Виктор Александрович Боровиков

академик, многократный чемпион и рекордсмен по плаванию, почетный житель Петроградского района Петербурга

Виктор Боровиков: Общество политкаторжан создавал и возглавлял Давид Трилиссер - и, я считаю, последнее слово о том, где и как строить дом, было за ним. Специально для него была выстроена эта квартира - самая большая в доме и по сей день. Она изначально предполагалась как трехкомнатная, но при строительстве одну комнату добавили от соседнего подъезда (вместе с комнатой, в послевоенное время ставшей кухней, в квартире было пять комнат. - Прим. ред.) . Жильцов тут было четверо: сам Трилиссер, его жена и две дочери.

Людмила Боровикова: Этот дом всегда был необыкновенным. Здесь был свой клуб во дворе с огромным залом. Когда отец умер (в 1934 году в возрасте 50 лет. - Прим. ред.) , в этом зале стоял гроб. Мама мне рассказывала, что вся площадь была занята людьми. Мне было четыре года, я мало что понимала и спросила: «Мама, что это? Какой-то праздник?» Мама ответила: «Это хоронят твоего отца».

Виктор Боровиков: Киров постановил похоронить Давида Трилиссера на Марсовом поле, а на следующий день Кирова застрелили. Сейчас ее отец похоронен на Коммунистической площадке напротив Александро-Невской лавры. Недавно приезжал Кирилл, патриарх, и ставил вопрос о том, что перед храмом не должно быть могил, тем более коммунистических - мол, надо их переносить.

«Здание совмещало клуб-музей и общественное жилье, предоставляя, согласно условиям конкурса, максимальные удобства „в смысле удовлетворения культурных потребностей общественной и личной жизни при наилучших гигиенических и санитарных условиях“ членам Общества, „в большинстве уже немолодым и частично потерявшим здоровье“.

Несмотря на общепринятое название, относится к так называемым „домам переходного типа“, где, в отличие от домов-коммун, не было полной коллективизации быта, ломавшей институт семьи, но обобществлялся целый ряд хозяйственных и общественных функций. Во всех этажах здания, кроме первого и подвального, располагались двух-пятикомнатные квартиры, в которых имелись ванная комната с умывальником, уборная, стенная кухонная ниша („кухонный блок“) и мусоропровод. Первый этаж занимали общественные помещения: Музей каторги и ссылки со зрительным залом, библиотека-читальня, зал заседаний, комнаты для занятий, столовая-ресторан с кухней, детский сад-ясли, амбулатория. Помимо этого, здесь же находились закрытый магазин-распределитель, коммутаторная и домовая контора, а в подвале - механизированная прачечная, газоубежище, овощехранилище, котельная».

Из каталога Государственного музея истории Санкт-Петербурга «Архитектурная графика эпохи конструктивизма»

Людмила Боровикова: В огромном зале клуба, я помню, были концерты, в том числе для детей. Показывали кино, там же проходили сборы (зал был рассчитан на 500 мест, там были киноустановка и эстрада. - Прим. ред.) . Во время блокады крыша клуба упала. Сейчас никакого клуба, конечно, нет.

Внизу находилась столовая. В квартирах изначально не было кухонь - точнее, были ниши с электроплитками, нагревателями и баками с водой, чтобы подогревать еду, а потом мыть посуду. Такая ниша сохранилась в комнате нашего сына. В столовой вы могли заказать еду. Если кто-то не хотел есть в самой столовой, можно было взять в специальные судки первое, второе, салаты - и поднять в квартиру. Все было сделано для того, чтобы людям поменьше заниматься хозяйственными делами. Но мама почему-то в этой столовой ничего не брала: помню, мы с ней лишь однажды ходили туда с судками. Столовая закрылась перед войной, а сейчас на ее месте находится детский сад. В советское время детский сад в доме тоже был, причем для своих, для жителей.

Лифт в подъезде был очень широкий - больше, чем сейчас. Он был очень красивый, отделанный деревом, с зеркалом. Его поменяли несколько десятков лет назад.

В доме была своя библиотека, великолепная, огромная (в доме и сейчас находится Троицкая библиотека , но, по словам героев, она выглядит иначе. - Прим. ред.) . К библиотеке вел широкий балкон, где стояли столики и шезлонги. Вы могли взять книгу и читать на воздухе.

На крыше находился солярий - мало того, там еще был душ. Люди выходили на крышу, общались с удовольствием.

Виктор Боровиков: Сейчас туда часто ходят школьники, молодые и пожилые люди. Вид с крыши хороший. Я вызываю милицию, потому что там пытаются жарить шашлыки.

Людмила Боровикова: Конечно, дом ведь может сгореть. Поставили металлические двери, чтобы закрыть чердак и крышу, так двери постоянно кто-то вскрывает. Спускаемся вниз - стоят парни и девицы, которые не имеют отношения к дому. Может, они загорали на крыше или еще чем-то занимались. Вообще-то рядом правительственная трасса, к «Авроре» постоянно с мигалками ездят - надо, чтобы не было этого безобразия.

Виктор Боровиков: С Людмилой мы познакомились в 1956 году в бассейне на Большой Разночинной. Она была студенткой Института физкультуры имени Лесгафта (Людмила Давидовна - мастер по велоспорту. - Прим. ред.) , пришла на практику, а я уже был рекордсменом Общества науки и выступал за Горный институт. Я ее раз-два проводил, несколько месяцев мы дружили, а потом расписались и уехали в Норильск.

Из Норильска мы вернулись в 1960 году - и только в это время в доме небольшие жилые комнаты переделали в полноценные кухни. Провели газ, поставили плиты. Эту квартиру теща сдавала. И в нее мы вернулись, получается, только спустя 40 лет после смерти Давида Трилиссера.

Большинство нынешних жильцов в доме - те, кто получили квартиры по наследству. Из новых - те, кто могут позволить себе купить. Вот над нами куплена квартира за 25 миллионов рублей. Владелец, молодой парень лет 40–50, приходил: «Давайте я и вашу квартиру куплю». А зачем нам продавать? Нас все устраивает.

В большинстве квартир планировку переделывали. Любыми способами расширяли жилую площадь: добавляли за счет пустующей части шахты лифта, кто-то сносил части колонн, которые были внутри комнат. Сейчас на чердаке, где было нежилое помещение, кто-то пытается строить квартиры и пробивает потолок. А у нас все осталось в прежнем виде.

Людмила Боровикова: У нас даже краска на стенах осталась, как при постройке, - мы не стали клеить обои. Единственное - мы поменяли окна: были старые дубовые рамы, из которых здорово сквозило.

Дом состоит из трех соединенных корпусов. Со стороны набережной - коридорная система (однокомнатные квартиры выходят в длинный коридор, проход в который из парадной закрыт отдельной дверью. - Прим. ред.) , там все квартиры с видом Неву. В нашем корпусе все квартиры выходят на Троицкую площадь, а в следующем - частично во двор.

Из бытовых минусов - у нас холодно. А из плюсов - в стенах есть встроенные шкафы, очень удобные. Изначально в квартирах были ванные. Да, ванная комната с окном - но тут при всем желании ничего не разглядишь с улицы. Саму ванну мы, конечно, поменяли, а изразцовые плитки не трогали - только заклеили.

Многие подвалы в доме скуплены. На том конце дома, например, какой-то магазин сувениров. По нашей стороне сейчас работает центр аутистов (образовательный центр для людей с аутизмом «Антон тут рядом». - Прим. ред.) . Соседство с ними на нас никак не сказывается: тут нет каких-то точек соприкосновения, чтобы можно было с кем-то поговорить.

Виктор Боровиков: То, что дом является памятником, вероятно, приведет к тому, что резко повысят кадастровую стоимость квартир и, конечно, налоги увеличатся. Это самое страшное для простых людей типа нас, пенсионеров.

Лет десять назад к нам приходили из комитета по охране памятников: у нас за шкафом есть дверь в соседнюю комнату - заставляли отодвигать шкаф, показывать, что дверь мы не убрали.

Людмила Боровикова: В 1935 году (когда Общество политкаторжан было распущено, а из 144 семей 132 были выселены и репрессированы. - Прим. ред.) я была слишком мала, чтобы что-то понимать.

Виктор Боровиков: Мы между собой - с родственниками тех, кто здесь жил - обсуждали. Все рассказывали - того репрессировали, другого, третьего. В каждой квартире кто-то был репрессирован. И потом, уже после войны, поселяли сюда людей, не имеющих отношения к политкаторжанам. Хотя возвращались и некоторые из прежних жильцов.

На доме есть мемориальные доски, но к Людмиле не обращались, когда их устанавливали. В сквере установлен Соловецкий камень (памятник жертвам политических репрессий в СССР. - Прим. ред.) . Рядом с ним собираются участники «Мемориала» (в День памяти жертв политических репрессий 30 октября. - Прим. ред.) , я выхожу, милиция здесь всегда... «Мемориал» тоже свои интересы отстаивает. Я пытался у них спросить: «Кто вам платит? Американские организации?» Они не хотят общаться. Я не за коммунистов и не за «Мемориал». Просто все в мире устроено так: идет борьба за привилегии. Равенства и братства не существует, личные интересы превалируют над общественными.

Из справочника «Политические репрессии и сопротивление тоталитарному режиму в Петрограде-Ленинграде». Автор-составитель - А. Д. Марголис

В 1926 году Общество организовало музей с библиотекой и архивом. С расширением масштабов деятельности встал вопрос о строительстве нового здания, которое трактовалось как центр научно-исследовательской, политико-просветительской и культурной работы Общества. Проект был заказан опытным мастерам, известным еще до революции, затем ставшими лидерами конструктивизма - братьям .

В 1927 году архитекторы спроектировали новое здание. Снаружи здание было задумано в виде живописной группы параллелепипедов разной ширины и высоты, соединенных вместе. Стены прорезаны горизонтальными окнами, а основным выразительным приемом строгих фасадов стала динамика глухих плоскостей стен и поверхностей остекления. Но место для него отвели намного позднее, на Поварской улице, около Кудринской площади, на месте снесенной 1930-м году церкви Рождества Богородицы в Кудрине.

Изначально в проекте Дом общества политкаторжан был четко разделен внутри на две части - клубную и архивно-музейную. Строить здание начали с клуба, а музей так и остался на бумаге. Над входом с большой лестницей, устроенным со стороны Поварской, нависает параллелепипед малого зала. Большие окна фойе отражали идею открытости архитектуры и общества - изнутри видно наружу, а снаружи - внутрь. С левой стороны здания было намечено крыло Г-образной формы для архива и музея, а правее - большой театральный зал. В большом зрительном зале с балконом и партером спроектирована вместительная сцена с «карманами» - кулисами для артистов и декораций, ее коробка - самая высокая часть здания. Фойе обслуживают две лестницы, одна с тремя прямыми маршами, другая - винтовая, её лестничный блок занимает выступающий справа остекленный цилиндр. Еще две лестницы расположены в задней части здания, их объемы выступают из плоскости стены полуцилиндрами с вертикальными окнами.

В 1934 году, ко времени окончания строительства выдержанное в строгой авангардной стилистике здание стало подвергаться резкой критике в печати. Для «обогащения» здания был разработан, оставшийся нереализованным, проект скульптурного оформления фасадов и интерьеров, в котором приняли участие скульпторы В. Лишев, Н. Конгиссер, И. Бирюков.

Продуманная функциональная архитектура Дома политкаторжан к моменту окончания затянувшегося строительства оказалась не востребованной, так как Общество политкаторжан было ликвидировано в 1935 году. Здание стали использовать как кинотеатр с громким названием «Первый», который проработал здесь 10 лет. После войны здесь обосновался Театр киноактера, а десятилетие спустя – Дом кино. Позже для Дома кино было построено новое здание, а в помещения на Поварской вернулся вновь созданный Театр киноактера, который располагается там и сейчас.

Дом политкаторжан (Россия) - описание, история, расположение. Точный адрес, телефон, веб-сайт. Отзывы туристов, фото и видео.

• Горящие туры в Россию

Предыдущая фотография Следующая фотография

Политкаторжане - официальный статус, который получали после 1917 г. жертвы царского режима, прошедшие тюрьмы и каторгу за подготовку революции в России. Среди них были не только большевики, но и анархисты, бундовцы, меньшевики, эсеры и даже последние старики-народовольцы. Специально для них на Петровской набережной Санкт-Петербурга в 1933 г. построили большое здание в стиле зарождающего конструктивизма. Это первый дом-коммуна, воплощение мечты о коллективном сосуществовании и освобождении женщин от домашнего рабства.

Конструктивизм - художественный и архитектурный стиль, для которого характерны простота геометрических форм, функциональность, отсутствие внешнего и внутреннего декора.

Первая «машина для жизни» в России

Здание имеет вид прямоугольного треугольника, его длинный катет протянулся вдоль Петровской набережной, короткий обращен к Троицкой площади. Сооружение собрано из неодинаковых параллелепипедов, поставленных со смещением друг на друга. Первый этаж строения со стороны Невы полностью остеклен. Из окон открывается роскошный вид на Петропавловскую крепость, веет свежий балтийский бриз, рядом стоит «Аврора».

Рассказывают, что место для дома выбирал лично С. М. Киров.

В каждой квартире была ванная комната с туалетом, но вместо кухни - только шкаф с плиткой и краном. Зато имелись общественная столовая-ресторан, детский сад, прачечная и гараж в подвале, солярий на крыше. Невиданный по тем временам уровень комфорта. Что же касается кухни, то предполагалось коллективное питание, а дома разве что чайку попить. Все предельно функционально, великий архитектор-конструктивист Ле Корбюзье называл подобные здания «машинами для жизни».

Дом политкаторжан сегодня

Обитатели Дома политкаторжан недолго наслаждались новыми квартирами. Скоро начались репрессии, и состав жильцов быстро поменялся. Новые обитатели уже не восторгались прелестями коммуны и стали обустраивать в квартирах кухни. Очень скоро общественная составляющая проекта сошла на нет.

Да, в наше время в Санкт-Петербурге есть квартиры и покомфортнее. Но очень мало домов с таким великолепным расположением. Рядом станция метро, в шаговой доступности прекрасные парковые зоны, Петропавловская крепость с ее музеями, за Троицким мостом - исторический центр Северной столицы. Жить здесь весьма престижно, несмотря на недостатки планировки.

Практическая информация

Адрес: Санкт-Петербург, Троицкая пл., 1.

Как добраться: на метро до ст. «Горьковская», на трамваях №№ 3, 6а или автобусах №№ 49, К30 до ост. «Троицкая площадь».

Адрес: Москва, улица Поварская, дом 33.
Дата постройки: 1931-1934 годы.
Архитекторы: братья Веснины.

Здание выполнено в стле конструктивизм и является объектом культурного наследия регионального значения.
Немного истории и фотографий того, как здание выглядит сейчас, можно посмотреть там...

"Дом каторги и ссылки" был построен в бывших владениях церкви "Рождества Христова в Кудрине". Сейчас, на месте церкви расположена задняя часть здания. Храм был разрушен в 1931 году.
Кроме клубного помещения, в здании предполагалось разместить Музей каторги и ссылки.

Общество бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев , организовано по инициативе Ф. Э. Дзержинского, Я. Э. Рудзутака, Ем. Ярославского и других. Открытие состоялось в Москве в "Доме Союзов" 21 марта 1921 года. Целью создания общества, служило оказание бывшим политическим каторжанам и ссыльнопоселенцам материальной помощи, организовывало лекции и доклады, занималось собиранием, хранением, изучением и изданием материалов по истории царской тюрьмы, каторги и ссылки. В 1921 году общество насчитывало 200 членов, в 1931 году - 2759. Члены его выступали с докладами и лекциями перед рабочими, учащимися, красноармейцами. В 1924, 1925, 1928, 1931 годах состоялись всесоюзные съезды общества. Прекратило существование в 1935 году.

2.
Макет здания.

1935 год - Президиум ЦИК СССР принял постановление о ликвидации Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев.
1936 год - в здании работает кинотеатр "Первый".
1943 год - распоряжением Совета Народных Комиссаров Союза ССР был организован "Государственный театр киноактера" союзного значения. Были определены основные задачи театра: "рассматривать театр киноактера, как своеобразную лабораторию по воспитанию киноактеров и режиссеров, совершенствованию их профессионального мастерства путем репетиционной, тренировочной и лабораторной работы и выпуску высокохудожественных спектаклей в театре и фильмов на киностудиях, использовать постановку киноспектаклей, как метод предварительной подготовки фильма, что позволит затем актеру и режиссеру быстро работать на съемках".
1945 год - здание занял образованный в 1943 году Государственный театр киноактёра союзного значения.
1951 год - в соответствии с Постановлением Совета Министров СССР Государственный театр киноактера из подчинения Министерства кинематографии СССР был передан в ведение киностудии "Мосфильм".
1957 год - театр реорганизован путем его ликвидации и организации на его базе Актерской студии, а здание передано "Дому кино".
1963 год - Актерская студия называется "Центральной студией киноактера".
1969 год - воссозданный Театр-студия киноактёра вернулся в здание.
1990 год - постановлением Совета Министров СССР "Театр-студия киноактера" переименован в "Театр киноактера".
1992 год - переименован в "Государственный театр киноактера".

Главной особенностью "Театра киноактера", стал целый ряд выдающихся фильмов, вышедших на экраны после репетиционного периода на подмостках театра.

3.
Главный фасад здания, выходящий на Поварскую улицу.

4.
Ужасная облицовка лестницы появилась позже.

5.
Боковой фасад(слева от центрального входа).

7.
Боковой фасад(справа от центрального входа).

8.
Задний фасад.

К сожалению, посетить интерьеры мне не удалось. Надеюсь, в следующий раз получится.

Работы братьев Весниных в моем журнале.